Королевы Иннис Лира  - Тесса Греттон

Прошло всего полтора года, прежде чем Гэла снова увидела Осли, измученную до полусмерти пылью арены, но зато обученную. Через год после этого молодая женщина сделала Осли капитаном, потворствуя мечте девушки и чтобы расшевелить ее собственные боевые ряды. Осли ни разу не просила помощи или особого отношения к ней как к женщине. Она следовала примеру Гэлы – служила хорошо и без жалоб, и поэтому сейчас старшая дочь Лира спросила ее:

– Спроси меня о том, о чем хочешь, Осли.

– Люди говорят, что плохие урожаи наступили потому, что король перестал брать воду корней и перестал давать свою кровь острову.

Гэла закрыла глаза и наклонилась к девочке, которая ее массажировала:

– Кого же вы слушаете? Кто может говорить такие вещи? Мои слуги? Мой муж?

– Мой отец, – призналась Осли.

– Твой отец ждет, когда колодцы снова откроются.

– Да, он потерял много овец в этом году, и это может быть совпадением, но те, кто все еще слышат голоса деревьев… то, что они говорят о короле. Миледи, мне только интересно, что вы задумали.

Гэла быстро села, поднимая волны горячей воды, плещущиеся по деревянному краю ванной:

– Разве я не отдаю кровь этому острову?

– Отдаете, я знаю.

– Разве я не родилась под небом завоевателя?

– Родились, конечно же.

– Ты сомневаешься, что я достойна короны Иннис Лира?

– Никогда не сомневалась в этом! – Осли даже схватилась за обод ванны. – Никогда, миледи. Просто ваш отец здесь, и что я должна говорить о нем? Что все мы должны говорить?

– Ничего не говори о нем и ничего не говори ему. Он стар, а я его наследница. Время ведьм и волшебников уходит, Осли. Мы будем такими же великими, как Аремория или даже как Третье королевство. Они как раз и не нуждаются в магии, а лишь в сильных правителях и едином народе. Я объединю этот остров во время моего правления вместе с сестрой. Оставаясь на моей стороне, Осли, ты сама это увидишь.

Гэла выдержала неподвижный взгляд своей подчиненной, мысленно желая капитану отпустить сотни лет суеверий, увидеть, что звездные пророчества были лишь инструментом, а вода корней – просто водой. Остров был всего лишь островом, и земные святые, если они вообще когда-то существовали, давно отсюда ушли.

Осли нетерпеливо кивнула. Гэла улыбнулась.

Стук в дверь заставил Осли встать. Она ответила, получая назад сообщение от Астора, что он бы хотел видеть жену прежде, чем они присоединятся к королю на пиру.

Гэла смирилась с этим известием, хотя и велела Осли налить им обеим вина, чтобы насладиться завершением ванны. Она много пила, представляя себя надевающей корону Лира, садящейся на трон в Дондубхане. Сколько дней после самой длинной ночи она должна ждать до того, как умрет Лир? Час, неделю? Возможно, Гэла захочет милосердия и подарит Элии прощание, которое им не позволили совершить в случае их родной матери.

Гэла осушила бокал и встала.

– Платье с разрезом, – приказала принцесса. – С темно-синим низом.

Вышедшую из ванной Гэлу обтерли тканью, а затем смазали маслом корицы ее спину, руки и живот, из-за чего саднила каждая крошечная царапинка, и принцессе это нравилось. Вот почему она предпочитала корицу. А чего это стоило ее мужу…

Малая цена, которую Астор платил за то, что любил ее, за то, что считал ее своей.

Темно-синяя шерсть свободно скользила вниз, сворачиваясь вокруг голых лодыжек Гэлы. Служанки закрепили поверх кремовое платье, аккуратно оформили разрез юбки лентами. Они натянули кружева на грудь Гэлы, оставив голыми ее шею и плечи для плотного серебряного ожерелья, которое имитировало пластину кольчуги, потом скрутили мокрые волосы старшей дочери Лира и расположили пучок низко на затылке, закрепив его крошечными серебряными гребешками.

На ноги Гэлы надели новые женские сапоги, а кольцо Астора – на большой палец правой руки. Она вышла из комнаты и разыскала мужа только через час после того, как тот послал за женой.

Астор ждал Гэлу в своем кабинете – в светлой комнате рядом с большим залом. Зал должен был быть солнечным, но его заполняли сваленные в кучу свитки, карты, пыльные книги о философии войны и собственные дневники хозяина. Южные окна были открыты солнцу раннего вечера. Астор предпочитал писать при дневном свете. Гэла не постучала перед тем, как войти. Муж сидел за столом. Повсюду валялись разбросанные письма и несколько чернильниц. Кинжал для резки фитилей и открытые печати стояли на стопке тонкой бумаги, используемой им для записей и наблюдений.

– Ах, жена, – произнес он, обходя стол. – Пока я долго ждал тебя, я подумал вот что: может, мы должны уехать немедленно и завтра взять Бридтон? Прежде, чем Коннли успеет моргнуть? Это можно сделать, я думаю, в понравившийся полдень. Что слышно от твоей сестры? Они ушли прямо к Эрригалу или остановились дома? А Элия? Будет ли она достаточно холодна, чтобы отказать правителю Аремории, или к битвам с ним мы тоже будем готовиться?

Гэла не ответила, а лишь подняла бровь. Внезапно Астор остановился в шаге от нее и провел рукой по бороде.

– Звезды и черви, моя женщина, – ты прекрасна.

Гэла слегка приподняла подбородок. Астор сделал шаг, его губы коснулись ее щеки, и он горячо задышал прямо у уха Гэлы. Молодая женщина стояла неподвижно, как парящий ястреб. Она надеялась, что Астор не будет сейчас проявлять свое желание. У Гэлы не было настроения ни для этого, ни для споров.

Рука Астора легла на бедро жены.

– Риган сначала отвезет мужа домой, в замок Коннли, а мы за это время устроим все по-новому, – мягко, хотя и не нежно, произнесла Гэла. – Потом они отправятся к Эрригалу.

– Будь они прокляты, раз делят побережье.

– Астор, можешь об этом не беспокоиться. Трон будет моим, и если ты все еще в этом сомневаешься, то отправляйся со мной в Дондубхан, и я сяду на трон перед всем островом. Я буду пить эту черную воду и стану королевой – во всех отношениях.

Астор сжал ее бедро.

– Не будь столь высокомерной и нетерпеливой, Гэла, ведь существуют правила и традиции. У нас будет трон через четыре месяца.

– Я устанавливаю правила, Кол, – прорычала Гэла, наклоняясь к нему и выстраивая их тела в линию. – Традиции буду менять я.

– Некоторые вещи высечены в камне, как и сам остров. Есть кровь в корнях, и это ты должна уважать. Иннис Лир построили на магии и лишь при ее участии можно разделить этот остров.

Гэла взглянула в страстные карие глаза мужа.

– Кровь этого острова находится, Кол Астор, в моих и в твоих венах. Никто не отнимет у нас корону.

– Половина твоей крови – из пустыни, – заметил Астор, – и ты должна показать людям, что кровоточишь водой корней.

Гэла схватила мужа за воротник и сделала шаг:

– Да как ты смеешь утверждать, что род моей матери не принадлежит этому месту! Мое рождение было предсказано звездами Лира, и смерть Далат это только подтвердила. Мы с ней тесно вплетены в дыхание Иннис Лира.